Среди земляков и односельчан протоиерея Валентина Ястребцева сохранилось предание, что купель, в которой крестили младенца Валентина, внезапно озарилась ослепительным солнечным светом. Это все заметили, и кто-то сказал: «Ну, этот ребенок особенный. Это что-то значит. Какое-то знамение свыше». В детстве у Валентина была любимая игра — он сдвигал стулья и говорил: «Это алтарь, сюда нельзя». Завязывал на груди платок — это была фелонь, привязывал к веревочке камушек — это было кадило. Помахивая этим «кадилом», он все время пел: «Слава Тебе, Боже», «Господи, помилуй»…

«Милая К.! Господь да будет всегда с Вашей душой!.. Вы интересовались смыслом некоторых евангельских текстов. Пишу пояснение. "И сказал им (Христос ученикам): для того ли приносится свеча, чтобы поставить ее под сосуд, или под кровать? Не для того ли, чтобы поставить ее на подсвечнике?" (Мк. 4, 21). Пошли ко Христу — значит, зажгли свечу. "Я — Свет миру" (Евангелие от Иоанна). От этого Единственного Света мы зажгли огонь в своей душе. И зажгли мы затем, чтобы во свете идти за Светом...

«У Гоголя есть рассказ "Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". В нем описывается, как из-за ничтожной причины два приятеля поссорились на всю жизнь. Они истощили все свои средства на суды, дошли до бедности, лишь только бы обвинить один другого. Печальная история! В конце повествования автор добавляет: "Скучно жить на этом свете, господа"...

Из воспоминаний неизвестной узницы Соловецкого лагеря о Пасхе 1928 года: «Сохранилась еще одна маленькая церковь за монастырской оградой… Наступила Пасхальная Ночь. Даже призрачная северная ночь кажется сегодня необычной — она вибрирует и дышит. Заключенные перешептываются: "Вы пойдете? Вы рискнете?" Многие собираются, несмотря на двойную цепь стражи, зорко следящей за нами. Заключенному духовенству разрешено сослужить. 12 епископов торжественно совершают богослужение. Я стою на лестнице нашего барака, расположенного вблизи кладбища, и я вижу ярко освещенную внутренность бедной церковки. Слишком много часовых вокруг нашего барака, я не могу прорваться сквозь их цепь, я останусь там, где стою, и буду следить за службой...