Ананьев Сергий, священник

Во время пребывания в заключении в Северо-Восточном исправительно-трудовом лагере был помещен под следствие по обвинению в религиозной пропаганде среди заключенных. По словам находившегося с ним в заключении иеромонаха Рафаила (Мильчука (Мельничука)), переданных В. А. Колнибалоцким, также узником Севвостлага, отец Сергий был освобожден в апреле 1934 г.

Из воспоминаний В. А. Колнибалоцкого: «Самым замечательным человеком был священник Сергий Ананьев. Высокого роста, тонкий, худощавый, в возрасте около сорока или сорока пяти лет, с рыжеватыми волосами и бледным лицом, от которого, казалось, исходил какой-то внутренний свет, он оставил в памяти Владимира сильный, незабываемый след. Внешне это был тихий, молчаливый человек с мягкими манерами и необыкновенным самообладанием. После работы, когда все ложились спать, он один стоял в проходе между нарами и молился почти всю ночь напролет. Владимир был моложе его, но после работы засыпал в полном изнеможении. Ночью он часто просыпался и видел фигуру молящегося священника. За кого он молился? По-видимому, за тех, кто окружал его, за тех, кто нуждался в помощи Господа. Какая Незримая Сила поддерживала его? Та Незримая Сила, которая превратила простых рыбаков в апостолов Христа. Та Незримая Сила, которая давала мужество первым христианам в эпоху гонений и преследований. Иногда какой-либо уголовник просыпался ночью и набрасывался на него с руганью, крича: "Уходи отсюда, а то намолишь беду!" Отец Сергий молча переходил на другое место и продолжал молитву» (Колнибалоцкий В. А. Три страницы из Книги Жизни).

Весной 1934 г., после того, как из небольшой палатки, где жили заключенные штрафной командировки, были взяты на расстрел четыре человека, «на всех напал панический страх. Некоторые тряслись как в лихорадке. И тогда встал отец Сергий, который почти никогда ни с кем не говорил, и заговорил. И все, самые отъявленные воры и бандиты, слушали его, затаив дыхание. А он говорил о суетности и тщете нашей жизни и о том вечном блаженстве, которое ждет тех, кто покается. Говорил о разбойнике благоразумном и о его прошении.

И все это было для них так ново и необычно.

И казалось, что его устами говорит кто-то другой» (Там же).