Священномученик Петр Петриков родился 19 января 1903 г. в городе Можайске Московской губ.

Осенью 1920 г. очень хотел поступить на медицинский факультет университета; помешала главным образом болезнь отца. В 1921 г. Петр подал прошение наркому Семашко о зачислении его на медицинский факультет без экзаменов, в виде исключения. В прошении Петр писал о себе: «Творчески-вдохновенный, порывный, сознаю я и чувствую близость цельности душевной, так сказать; начинает формироваться и строго очерчиваться личность моя. Источники вечной юности и радости открываются во мне...». Петр Семашко поддержал юношу, и Петр был принят на медицинский факультет Московского университета. Учась на втором курсе, он переутомился от занятий и тяжело заболел. Лечение продолжалось около двух лет. За эти годы в его душе произошел переворот. Источники вечной юности и радости, существование которых он предчувствовал раньше, нашел он теперь во Христе.

В это время Петр познакомился со старцем Нектарием Оптинским, духовным сыном которого стал, сблизился с кругом молодых людей, и среди них — с Андреем Эльбсоном. В июне 1925 г. епископ Можайский Борис (Рукин) рукоположил Петра в сан диакона, и в том же году Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Крутицкий Петр (Полянский) рукоположил его во священника.

В Москве отец Петр поначалу не имел прихода и служил иногда в храмах, где служили знакомые ему священники. В марте 1931 года он был определен в храм Николы в Кленниках, известный долгим подвижническим служением в нем протоиерея Алексия Мечева, но прослужил здесь лишь до 14 апреля того же года. В этот день отец Петр был арестован в числе пятидесяти священнослужителей, монахов и мирян и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве.

5 июня 1931 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Петра к трем годам заключения в концлагерь, и он был отправлен в Мариинские лагеря. В сентябре 1931 г. по ходатайству духовной дочери священник был освобожден. После освобождения поселился в городе Муроме и здесь в мае 1932 г. снова был арестован. На вопросы следователя отец Петр отвечал: «…Всегда исполнял все касавшиеся меня законоположения, — не знаю ни одного случая нарушения мною таковых. Пользуюсь свободой верить во что мне угодно, по основному закону страны — конституции. Во всем происшедшем в стране вижу пути Промысла Божьего, всегда ведущего нас во благое, дарующего всегда нам полезное. Церковь — „не от мира сего“. Мои интересы — интересы чисто духовные: получение благодати и приобретение совершенств, которыми обладает Бог, в Которого верю. Вопросами политики никогда не занимался и в политических вопросах не разбираюсь. Власти подчиняюсь по совести и готов пожертвовать для нее всем, чем только могу, если это будет нужно. Только верой в Бога не могу пожертвовать никому, если когда-либо будут этого требовать». В августе 1932 г. за недостатком следственного материала следствие было прекращено.

После освобождения отец Петр жил до лета 1936 г. в Муроме, а затем уехал на родину в Можайск, куда вслед за ним приехала его духовная дочь и где посещали его знакомые священники и родные. Здесь отец Петр снял комнату, устроил в ней домовую церковь и до самого ареста, по образу древних, служил литургию, как служили в домах христиан во время гонений от язычников.

Летом 1937 года возобновились массовые аресты верующих и духовенства, среди них — 10 апреля 1937 г. — отец Петр. На большую часть вопросов следователя отец Петр отзывался незнанием и плохой памятью. Отца Петра обвинили в том, что он будто бы «являлся участником контрреволюционной церковнонелегальной организации, являлся руководителем Можайского филиала, организовывал тайную домовую церковь у себя на квартире, где периодически собирались его единомышленники из города Москвы и из других мест». 26 сентября 1937 г. отец Петр был приговорен к расстрелу. Расстрелян на следующий день и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Прославлен Юбилейным Архиерейским Собором 20.8.2000 г.

(Из жития, составленного архимандритом Дамаскиным (Орловским)).