Николай Александрович родился 9 ноября 1885 года в городе Вятка в семье статского советника, военного чиновника пехотного Свияжского полка. Карьера военного почему-то не прельстила мальчика, в раннем возрасте он решил посвятить себя Богу и, окончив Казанское реальное училище, поступил послушником в Спасо-Преображенский монастырь города Казань.

Пламенная юношеская вера, желание совершенствовать себя, очистить душу и послужить другим привели Николая к решению ехать миссионером на Камчатку. Окончив известные в то время миссионерские курсы при Казанской Духовной Академии, приняв сан и монашество (с именем Нестор), с благословения будущего известного церковного деятеля и архиерея, а тогда архимандрита князя Андрея (Ухтомского) и будущего святого отца Иоанна Кронштадтского, в 1907 году юный иеромонах отправился в трудный путь.

Аборигены Камчатки жили скудно, были неграмотны и лишены всякой медицинской помощи. Единственное, что доставляли на Камчатку без перебоев, была водка, которую российские и иностранные купцы обменивали на пушнину. В такой обстановке за несколько лет служения молодому иеромонаху удалось сделать удивительно много: он изучил местные языки: корякский, тунгусский, эвенкийский и переводил на них богослужение — тысячи людей услышали слово Божие и были крещены. Отец Нестор, часто с риском для жизни, путешествуя по суровому краю, ревностно исполнял свой пастырский долг. Глубокое уважение к людям, их языку и традициям, постоянная готовность оказать помощь больным, немощным и обиженным, снискали иеромонаху любовь и доверие паствы в самых отдаленных уголках Камчатского края.

Но видя, что его усилий очевидно недостаточно, отец Нестор едет просить помощи в Санкт-Петербург. Там он выступает с лекциями о Камчатке и старается привлечь внимание общества к проблемам дальнего края России. Ему удалось встретиться даже с Императором, и после этого дело просвещения Камчатки приобрело новый уровень. По инициативе отца Нестора и благодаря личной поддержке Императора было организовано Камчатское братство с филиалами во многих крупных городах Империи. Официальным покровителем братства стал Цесаревич Алексий[1].

Для Камчатской миссии были собраны определенные денежные средства. Братству подарили церковь, утварь, дали льготы по перевозке грузов. Благодаря иеромонаху Нестору на Камчатке были открыты несколько десятков церквей и часовен, школы, интернаты, больницы, лепрозории. В 1913 году отец Нестор был пожалован титулом игумена за перевод на корякский язык литургии, частично Евангелия и некоторых молитв на тунгусский и эвенкийский языки. Все сложности, связанные с проповедью среди аборигенов и устройством братства, бесхитростно описаны отцом Нестором в своих воспоминаниях.

Дальнейшему просвещению Камчатки помешала война, а позднее — революция.

В 1914 году, когда отец Нестор посещал столицу по делам братства, началась война, и иеромонах ушел на фронт добровольцем. Организовав санитарный отряд «Первая помощь под огнем врага», два первых года войны неотлучно провел на фронте. О своей работе отец Нестор позднее писал: «Я сформировал и возглавил санитарный поезд (в составе врача и санитаров), после чего приступил к оказанию первой медицинской помощи воинам кавалерийских и других родов войск на фронте, но более всего моему санитарному отряду пришлось потрудиться в лейб-гвардии Драгунском полку.

Мне как начальнику санитарного отряда приходилось ездить верхом на лошади вдоль линии огня и руководить не только врачебным и санитарным персоналом, но и обозом с медикаментами. Неоднократно случалось смотреть в глаза смерти под градом пуль, среди рвущихся с оглушительным грохотом фугасов и снарядов, утешать напутственной молитвой умирающих воинов-страстотерпцев, а раненым облегчать страдания оперативной медицинской помощью. Любовь к ближнему и к Родине побеждали, заглушали во мне вспышки страха перед смертью.

С таким же настроем я выполнял нередко даваемые мне командованием военные поручения, отправляясь на передовые позиции в сторожевую охрану. Приходилось подолгу находиться в окопах среди солдат, напутствуя их молитвой на бранный подвиг за Родину, за Русскую землю.

Довольно часто мне поручали как вестовому срочно, под смертоносным огнем перевозить секретные донесения, а также бывать в разведке и участвовать в конной атаке.

На протяжении двух военных лет я стойко переносил все тяготы фронтовой жизни. За участие в боевых операциях в период нахождения в действующей армии, а также за организацию санитарного отряда я получил высшую для священнослужителя воинскую награду — Крест на Георгиевской ленте а также ордена св. Анны 3-й и 2-й ст., св. Владимира 4-й ст. и утвержденный императорским рескриптом в период войны орден св. Николая[2] (все с мечами и бантами)[3]. Эти высокие боевые награды за проявленное мужество при защите Родины сохранены за всеми имеющими их и поныне [то есть, в советское время], согласно декрету[4] теперешнего правительства».

В Военно-историческом архиве сохранились черновые записи представления отца Нестора к награде, написанные командиром полка. Вот одна из них: «Находясь всегда при полку и не покидая его в самые трудные и тяжелые минуты, своим личным примером и словом оказывает как на офицеров, так и на всех нижних чинов самое лучшее влияние. Отец Нестор следует всегда впереди полка, сопровождает отдельные эскадроны в течение разведки и проводит ночи в сторожевом охранении.

В течение Петроковских [близ города Петроков в Польше] боев отец Нестор сопровождал эскадрон в окопы, где и находился среди нижних чинов, всегда их ободряя в трудные минуты. 21 февраля [1915 года], когда наши спешенные эскадроны наступали в лесу у деревни Дрополе на германские окопы, отец Нестор следовал впереди в цепи с нижними чинами с крестом в руке под сильным огнем противника, пренебрегая всякой опасностью, увлекая за собой нижних чинов.

В тот же день игумен отец Нестор быстро доставил из наступавших по линии цепей донесение командующему полком, следуя верхом под огнем противника.

22 февраля, когда наши взводы <...> атаковали германские разъезды, после чего <...> спешенные части противника открыли сильный ружейный огонь, игумен отец Нестор, пренебрегая всякой опасностью, вдвоем с санитаром пошел пешком к самой позиции, занятой противником, дабы оказать помощь раненым. На основании вышеизложенного, относясь с глубоким уважением к храбрости и мужеству игумена отца Нестора, ходатайствую о пожаловании ему золотого наперсного креста на Георгиевской ленте из Кабинета Его Императорского Величества».

В другом сообщении командир полка писал: «Вследствие исключительной храбрости, игумен Нестор, состоя при полку в течение многих месяцев кампании, всегда проявляет исключительную храбрость, полное хладнокровие под огнем и с неутомимой энергией и рвением исполняет свои обязанности. Игумен отец Нестор никогда не покидает нижних чинов и в самых тяжелых обстоятельствах всегда находится среди них, воодушевляя их своим словом. Когда эскадроны занимали стрелковые позиции, 26 мая отец Нестор находился в цепи под огнем противника и с полным хладнокровием разделял с нижними чинами их трудную службу.

9 июня, когда полк занимал позиции у деревни Погемонт, отец Нестор находился безотлучно в окопах с эскадронами. Вследствие выдающейся и полезной деятельности отца Нестора в полку, вследствие неоднократно проявленных им подвигов храбрости и мужества ходатайствую о награждении... [далее текст обрывается]».

В 1916 году Нестор покидает фронт и рукополагается во епископа Камчатского и Петропавловского, второго викария Владивостокской епархии. В 1917–1918 годах участвует в работе Всероссийского Поместного Собора и по особому постановлению Собора пишет книгу «Расстрел Московского Кремля», где резко осуждает идеологию большевиков и методы ее воплощения. После этого владыка около месяца проводит под арестом.

В 1918 году, по некоторым данным, епископ Нестор входил в одну из групп, ставивших своей целью освобождение Царской семьи. В 1919 году он приезжает на службу к Александру Васильевичу Колчаку в Омск и участвует в перенесении мощей Великой княгини Елисаветы Феодоровны, зверски убитой большевиками в Алапаевске.

В 1921 году владыка Нестор активно сотрудничает с Приамурским правительством, после чего эмигрирует в Маньчжурию и основывает Камчатское подворье в Харбине, где прослужил до 1945 года. Он продолжает свою миссионерскую работу, всецело отдавая себя служению людям, как делал это на Камчатке и в Первую мировую. В Харбине владыка организовал приюты для русских и китайских детей-сирот, стариков, калек, глухонемых, клинику для наркоманов, дом для душевнобольных, школы иконописи, живописи, кройки и шитья, столярные, ткацкие и сапожные мастерские, амбулаторию и зубоврачебный кабинет, руководит строительством нескольких церквей.

В 1920–1930-е годы он посещает Италию, Египет, Югославию, Палестину, Японию.

В 1938–1939 годах занимается миссионерской работой в Индии и на Цейлоне.

В 1934 году архиепископ Нестор, находившейся в подчинении Зарубежного Синода Русской церкви, был запрещен в священнослужении митрополитом Сергием (Страгородским) среди прочих, выделенных «из общей массы архиереев Карловацкой группы <...> в качестве особо виноватых», поскольку «однажды осудив Карловацкую группу и принеся раскаяние перед Патриархией, он снова оказывается деятельным членом прежней группы».

В 1941 году Русской Православной Церковью за границей к 25-летию хиротонии владыка награждается брильянтовым крестом для ношения на клобуке. (Свои отзывы о награждении архиепископа Нестора предстоятелю РПЦЗ митрополиту Анастасию (Грибановскому) прислали 17 зарубежных архиереев: 14 — «за», 3 — «против»).

В 1944 году архиепископ Нестор принял решение о возвращении в Россию. Он не стал эмигрировать и приветствовал Красную армию, вступившую в Харбин. Тогда же владыка вошел в молитвенное общение с Московским Патриархатом.

Однако вернувшись на родину, он остался свободен во мнениях. Как говорилось выше, в советской России владыка Нестор продолжал носить императорские ордена и наперсный крест на Георгиевской ленте, несмотря на явное раздражение советских чиновников. По свидетельству современника, «на недоуменные вопросы обкомовского начальства он сдержанно-вежливо отвечал: "Передайте (имя рек), что мои (выделял это слово голосом) ордена заслуженны"».

Вероятно, митрополит понимал, на что он идет, возвращаясь в СССР. С 1948 года он провел в лагерях около восьми лет. Владыка Нестор скончался 22 октября 1962 года в первой Градской больнице города Москвы. По мнению некоторых исследователей, он был отравлен агентом КГБ.

Митрополит оставил после себя более трех десятков книг и рукописей, включая труды по богословию, литургическому преданию, агиографии, проповеди, миссионерские труды и очерки о своих путешествиях. В настоящее время собираются материалы к канонизации владыки Нестора.

В заключение можно отметить, что Нестор Анисимов с детства отличался тягой к молитве, которую смог пронести через всю жизнь. Он обладал мягким и добрым характером, до последних дней своей жизни сохранил чистое сердце и старался хоть чем-то помочь другим. Хорошо характеризует владыку воспоминание близкого ему протоиерея Валериана Кречетова: «Все епитимьи [наложенные им на других] (в основном поклоны) записывались келейником в специальную тетрадочку.

Владыка за этим строго следил, время от времени считал, сколько всего поклонов назначено, а сосчитав у себя в моленной, клал эти поклоны. На вопрос, что это вы, мол, владыка, сами-то поклоны кладете, с улыбкой отвечал: "Так ведь они (провинившиеся) забудут". Словом, сам епитимью налагал, сам же и исполнял...»

Какие есть архиереи...

____________

[1] Для членов братства по эскизам отца Нестора были изготовлены знаки четырех степеней. Лично внеся некоторые изменения, Государь Император утвердил их в присутствии иеромонаха.
[2] Владыка Нестор ошибается, говоря, что орден святителя Николая Чудотворца был учрежден в Императорской России. Орден был учрежден в 1929 году в эмиграции Великим князем Кириллом Владимировичем. Согласно статуту, его получали все участники Первой мировой войны. Воспоминания писались владыкой Нестором в советской России уже в преклонном возрасте. — Примеч. К. К .
[3] Наличие бантов (свидетельств о ранении) при орденах св. Анны 3-й и 2-й ст. у отца Нестора не подтверждаются официальными источниками. — Примеч. К. К .
[4] Царские ордена в советской России носил едва ли не только один владыка Нестор, но во время Отечественной войны 1941–1945 годов известны случаи ношения, с молчаливого согласия властей, солдатских Георгиевских крестов. — Примеч. К. К .

Текст: Капков К. Г. Митрополит Нестор (Анисимов) //
Священники — кавалеры Императорского Военного ордена
св. Великомученика и Победоносца Георгия. М., 2012. С. 668–673