Любович Андроник Дмитриевич, священник

Уроженец Черниговской губ. Андроник Любович несколько лет служил псаломщиком в Холмско-Варшавской епархии. С 1897 служил сначала псаломщиком, а затем диаконом в противосектанской миссии Благовещенской епархии. В 1900 г. был рукоположен в священника к с. Павловское. Неоднократно назначался катехизатором 7-го благочиннического участка.

Один из эпизодов миссионерской деятельности отца Андроника передает его рапорт в Благовещенскую духовную консисторию, датированный сентябрем 1911 г., в котором он описывает обстоятельства своего столкновения с католическим ксендзом, незаконно пытавшимся обратить православных жителей одного из сел в свою веру:

«13 февраля с. г. я по обычаю предпринял поездку по отдаленным участкам и деревням вверенного мне прихода, для совершения треб и удовлетворения религиозных нужд прихожан-новоселов. 16 февраля я приехал в участок Озерный и узнаю, что настоятель Благовещенского костела ксендз Антоний Жуковский совершает пощение или говение местных 6 дворов поляков. Заинтересовавшись, узнаю, что ксендз Жуковский совершает религиозное насилие, а также и преступление против государственного закона.

Дело в том, что мною в 1910 и 1911 годах были три католика повенчаны с православными невестами с отобранием от них подписок, следуемых по закону, и вот ксендз с фанатическим рвением лишает их и родителей их исповеди и причащения до тех пор, пока жены их не перейдут в католичество или же не оставят сожительство с еретичками. Получилась ужасная картина, взволновавшая все население участка 22 двора. Мужья в отчаянии, вследствие отчаяния стариков родителей, требующих неслыханного насилия или крещения или изгнания жен их сыновей, получился ад в сих семьях.

Узнав о сем, я попросил сельского старосту пригласить супругов для напоминания мужьям исполнять в точности данные подписки, а женам для преподания наставления быть твердыми в вере и не изменять православию, но родители их не пустили, говоря, при этом, что узнает ксендз, то совсем их проклянет. Тогда я написал отношение ксендзу, в котором описал всю картину вышеизложенного и просил его во имя Божеского, человеческого и Государственного закона объяснить своим прихожанам, что браки смешанные, также священны и нерушимы в Русском Государстве, как и не смешанные, и не насиловать религиозных чувств своих прихожан.

Затем просил его не отказать побывать у меня для личных объяснений и знакомства. На отношение ксендз посланному ответил, что он в участок приехал ранее и долг требует быть мне у него. Зная иезуитскую гордость ксендзов, я с тем же посланным ответил, что я дома и служу уже 11 лет в Павловском приходе; на что посланный Басов принес ответ "постараюсь быть" и действительно через несколько минут пришел. После первых обыкновенных фраз при знакомстве, я перешел к вышеизложенному, прося непременно искупить свою вину, он же отвечал "я не причем, мне приказывает Епископ так действовать". И, несмотря на мои доказательства о противозаконности его действий, он, как бы соглашаясь со мной, одно говорил, что распоряжение Епископа он должен исполнить, хотя бы это шло вразрез с государственными законами.

Во время нашего разговора, за которым присутствовал староста Михайлов и несколько человек моих прихожан, вдруг пришли супруги Нарис, я познакомил их с ксендзом и спросил Климентия Нарис, что действительно ли пан ксендз лишил его и родителей христианского долга говения за то, что он женат на православной. Нарис ответил "да" и затем, кланяясь ксендзу, умолял его принять его и родителей на исповедь и допустить к приобщению. Ксендз совершенно переконфузился и, не отвечая, стал прощаться, прощаясь, я высказал надежду, что он исправит свою ошибку и прекратит посеянное зло. Мои прихожане весьма радушно меня благодарили за мой неожиданный приезд и так кстати.

Приезд же мой имел другую миссию, а именно, исполнить указ Консистории от 9 декабря 1910 года за № 9183 о преподании крестьянину Феодору Дмитриевичу Сергееву пастырского увещания оставить свое ходатайство о перечислении в католичество и не изменять православию. Разставшись с ксендзом, я пригласил Сергеева, с которым уже имел беседу о вышеизложенном его желании, по настоянии и увещании Федор Сергеев отказался от своего желания перейти в католичество, о чем он, Сергеев, дал подписку.

После чего я, попрощавшись с присутствующими, отправился домой в село Павловку. На улице встретил ксендза и показал ему подписку Сергеева, он переконфузился, и было от чего. Я ему тут же высказал, что он жену Сергеева "католичку» допустил к говению. Затем уезжая, сказал ксендзу "заезжайте на перепутье", что он и исполнил, но не застав меня дома, оставил визитную карточку с написанным на ней письмом» (РГИА Дальнего Востока. Ф. 702. Оп. 3. Д. 238. Л. 97–99 — Цит. по «Священномученик Андроник ...»)).

Об обстоятельствах кончины священномученика упоминает протопресвитер М. Польский в книге «Новые мученики Российские»: «Священник отец Андроник Любович станицы Николаевской на Амуре, отец Михаил Новгородцев села Песчаноозерки и отец Емельян Щелчков хут. Муравьевки (бывший иподиакон митрополита Антония Храповицкого в Харькове) — все трое умучены и расстреляны в январе 1924 г. палачом Безлепкиным, председателем чрезвычайной губернской судсессии. У отца Андроника волосы были закручены семидюймовыми гвоздями».

В 1981 священник Андроник Любович прославлен в лике святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви Заграницей.